Станислав Дробышевский. Торжество всеядности

Мы со школьной скамьи знаем, что труд сделал из обезьяны человека, и вдруг получается, что это была еда. Как так?

Одно другого не исключает, ведь трудились приматы ради добывания питания. Человека из обезьяны сделали и еда, и труд, и конкуренты, и климат, и способ передвижения. Мы же не ограничиваемся только мозгом, желудком, сердцем или чем-то еще. Люди — сложные существа, но пища, конечно, сильно повлияла на нашу эволюцию. У зародышей в первую очередь формируется хорда для передвижения, нервная система, ответственная за поведение, а также первичная кишка. То есть в числе наших самых важных задач — поесть (смеется).

Наши предки прошли через все варианты питания, и это здорово. В мезозое и начале кайнозоя мы ели насекомых. Затем стали вегетарианцами. Потом слезли с деревьев и стали всеядными, в том числе начали есть мясо. Был период, когда переключались на траву, что для приматов вообще не типично, но зато теперь мы можем хлебушком питаться. Сейчас у нас есть специальные ферменты даже для переваривания хитина. Человек адаптирован к питанию всем подряд.

Первую в мире кашу сварили (или, возможно, запекли) неандертальцы — они научились этому незадолго до своего исчезновения.

Как ученые узнают, что ели древние люди?
Существует несколько способов установить рацион древних людей. Самый простой до недавних времен — археология. Если мы находим какие-то зернотерки, значит, они терли зерно. Если кости животных с порезами — значит, были охотниками и ели мясо. Это незамысловатый способ, который, однако, имеет большие погрешности.

Можно изучать зубы. Во-первых, при питании без них никак, а во‑вторых, они отлично сохраняются. У разных видов приматов зубы очень хорошо «заточены», иногда в прямом смысле этого слова, под тип питания. Например, если основной пищей являлись орехи, то будут хорошо видны сколы и царапины. А если это были фрукты, то зубы будут редкие и гладкие. Много всего интересного можно найти еще и между зубов.

Также есть изотопный и микроэлементный анализы, которые дают картину того, что присутствует в организме человека. Ведь мы то, что мы съели. К примеру, если человек долгое время питается мясом, у него в организме накапливается цинк, при питании бобовыми и крупами — ванадий. И мы делаем вывод: да, неандертальцы ели много мяса. А если рядом с их останками навалена куча костей каких-нибудь мамонтов, тут вообще трудно сомневаться.

Случались ли в последние годы такие открытия, что переворачивали наше представление о предках?
И немало! Например, стоянка в чешской Дольни-Вестонице, где обнаружены останки минимум 35 индивидов. Изотопный анализ бедренной кости здоровенного мужика показал, что тот питался преимущественно морской пищей. Но в центре Европы моря нет. Человек прошел несколько тысяч километров — от моря до ледника. Причем по прямой он идти не мог: там Альпы и это, напомню, ледниковый период. Значит, он пересек весь тогдашний мир практически зигзагами. Такое вот исследование палеомиграции древних людей — очень круто, на мой взгляд.

Еще одно открытие, тоже крутое. Есть такие австралопитеки седиба (Homo sediba). Это экзотический тип южноамериканских гоминид, которые то ли уже человек, то ли еще австралопитек. Палеодиетологичеcкий анализ показал, что они питались корой. Но корой приматы не питаются. Да и зубы у них для этого слишком маленькие. Тогда почему кора? Непонятно (смеется). Про них в принципе почти ничего не известно, и этот факт только добавляет им необычности.

Из экзотики — пещера Эль-Сидрон в Испании, где найдены кости неандертальцев, которых съели другие неандертальцы. Выяснилось, что мяса животных в их рационе не было — они голодали и долгое время никого не могли поймать. У соседей, видимо, были те же проблемы, но они нашли выход — и теперь у нас есть останки 13 съеденных индивидов.

Очевидно, качественный скачок развития древних людей совпал с началом использования огня. Что говорит наука о времени и месте его укрощения?

Сейчас мы знаем, что древнейшие даты использования огня — это 1 млн 600 тыс. лет назад. Это был «человек работающий» (Homo ergaster), живущий в Африке.

Следов, относящихся к периоду следующего миллиона с лишним лет, очень мало — это отдельные находки, которых наберется не больше 20 на всю планету. Значит, люди от огня никак не зависели. Шимпанзе используют огонь примерно с той же частотой — случайно и крайне редко. Когда в саванне пожар, они идут за линией огня и поедают тушки погибших в огне грызунов. Жареная еда удобна, но вот зажигать огонь они не умеют.

Перелом в технологии случился от 400 до 350 тыс. лет назад. Причем датировки одни и те же в Африке, на Ближнем Востоке и в Европе — на стоянках древних людей вдруг появились многочисленные отложения с углем. Очевидно, именно в это время люди научились добывать и использовать огонь. Зависимость человека от огня появилась примерно 80–50 тыс. лет назад, когда человек пришел к современному виду, и это сказалось на строении тела. Резко уменьшились челюсти с зубами, грудная клетка и живот — мы стали достаточно стройными, потому что стали есть приготовленную пищу.

Если первый скачок эволюции был связан с укрощением огня, то можно ли утверждать, что второй пришелся на укрощение холода и изобретение холодильников?
Эта история началась совсем недавно, поэтому пока сложно судить о масштабах изменений. Холодильники изобрели в конце XIX века, а в массовое производство они пошли только в середине XX. Последствия станут заметны позже.

Полезная рекомендация от физиологов — вставать из-за стола с легким чувством голода. Пусть запасы продуктов хранятся в холодильниках, а не в нас.

Раньше было как? Была вечная мерзлота — можно было закопать излишки продуктов, и они лежали себе сохранными. Вот мамонты до сих пор лежат. А теперь мы можем делать это в любой квартире, включая те, что расположены в тропиках. Конечно, холодильников еще у многих нет, но сама технология имеет потенциал, который на нас уже влияет. И пока в нехорошую сторону.

Дело в том, что в процессе эволюции любое изменение условий сначала приводит организм к дезадаптации, то есть нарушению предыдущей адаптации. Сейчас это проявляется, например, в ожирении. Людям стало доступно много еды, которая хорошо хранится. Откройте холодильник: у каждого что-то да найдется, особенно в морозилке. Мы имеем гарантированный запас пищи, но предыдущие адаптации все еще сильны и они гласят: нужно съесть все, что есть, — чтобы запастись на «голодные времена» жировой массой. Что в современных условиях с холодильником как раз чревато появлением лишнего веса. Впрочем, ситуация пока не носит глобального масштаба.

С чем вы тогда связываете заметную акселерацию населения?
Есть порядка 100 концепций на эту тему, и пищевая в том числе. Например, рост жителей в ряде азиатских стран связан с тем, что там просто стали есть мясо. Если сравнить средний рост северных и южных корейцев, то разница будет колоссальная — 16 см, и это просто мировой рекорд. При том что акселерация произошла буквально за одно поколение. Причина — в разном рационе.

Также повлияли и медицина, и образ жизни. Раньше поколения работали до изнеможения на рисовых плантациях, а теперь значительная часть населения — это офисные работники. Они не испытывают таких физических нагрузок, при которых вырабатываются стероиды, не дающие человеку расти.

Сколько времени в среднем требуется на закрепление тех или иных признаков у людей?
На самом деле, мы не знаем. Мутации появляются одномоментно, но, чтобы то или иное качество закрепилось, требуются тысячи лет. А на то, чтобы изменения закрепились во всей популяции на уровне строения зубов, уйдет еще 200–300 тыс. лет.

В каждом современном человеке можно найти 1–4 % неандертальских примесей, хотя этот вид древних Homo не является нашим прямым предком.

Вы как-то говорили, что некоторые люди пытаются вернуться к палеодиетам. Насколько это оправдано?
Диетологи говорят, что никакие диеты не оправданы. Только строго индивидуальные — когда у конкретного человека есть конкретные ограничения по здоровью. Как показывает эволюция, любая ограниченность в питании может быть губительна для вида. Мы можем есть все подряд, и это наше великое достижение. Любой праздничный стол у обычного человека — торжество нашей всеядности.

Можно ли предположить количество калорий в рационе древнего человека?
Мы даже для современных охотников не можем его рассчитать. Вы приехали, допустим, к бушменам и посмотрели, сколько они съели. Но не факт, что при вас было съедено столько же, сколько в обычном рационе, — все зависит от многих факторов. Мы и для городского человека очень приблизительно эти цифры подсчитываем, что уж говорить о древних! Кто-то, наверное, считал, но это все с потолка.

Сейчас численность населения Земли составляет более 7,8 млрд человек и увеличивается со скоростью около 90 млн человек в год. Больше всего людей проживает в Китае, Индии и США.

Чему учит история, кроме того, что она ничему не учит, как говорил Станислав Лем?
Тому, что надо знать жизнь предков, чтобы не повторять их ошибки. В частности, не нужно ударяться в какую-то специализацию в еде. Все, кого мы знаем из специализированных по питанию, вымерли — те же плезиадаписы, руконожки, парантропы, неандертальцы. А мы, всеядные, выжили. Нужно этим пользоваться. Ешьте все, что не вредит здоровью, но следите, чтобы не было излишеств. Надо как-то оправдывать звание Homo sapiens и быть разумными.